Чтобы не быть захваченной врасплох, Чулков, по приказанию императрицы, должен был каждую ночь
оставаться во дворце и дремать на кресле в комнате, смежной со спальней государыни.
Неточные совпадения
Он пошел впереди Самгина, бесцеремонно расталкивая людей, но на крыльце их остановил офицер и, заявив, что он начальник караула, охраняющего Думу, не пустил их
во дворец. Но они все-таки
остались у входа в вестибюль, за колоннами, отсюда, с высоты, было очень удобно наблюдать революцию. Рядом с ними оказался высокий старик.
После 1812 года
дворец Хераскова перешел
во владение графа Разумовского, который и пристроил два боковых крыла, сделавших еще более грандиозным это красивое здание на Тверской. Самый же
дворец с его роскошными залами, где среди мраморных колонн собирался цвет просвещеннейших людей тогдашней России,
остался в полной неприкосновенности, и в 1831 году в нем поселился Английский клуб.
— Делай, что знаешь, — произнес король. — Ты самый умный после меня и не посоветуешь ничего дурного. Раздай им золото, только лучше бы было, если бы золотые монеты
остались у меня
во дворце. Я велю украсить ими стены моего жилища и буду любоваться, как солнечные лучи будут играть в этом золотом море.
Сделалась суматоха между придворными; каждый спешил
во дворец, к своей должности, или домой, каждый думал о себе. Испуганные гоф-девицы нашли услужливых кавалеров, которые усадили их в экипажи или взялись проводить, куда нужно было. Мариорица ничего не боялась — он был подле нее. Волынской кричал ее экипаж; но никто не отозвался; подруги ее исчезли, прислуга также… И тут фатализм, и тут любовь сделали свое!
Оставалось Артемию Петровичу проводить княжну пешком
во дворец.
Елизавета Ивановна, по просьбе своей сестры, действительно сопровождала ее и ее сына
во дворец и была принята вместе с ними государыней. Прием продолжался около двух часов, но содержание этой долгой беседы императрицы с Зиновьевой и графиней Свянторжецкой с сыном
осталось тайной даже для самых любопытных придворных. Елизавета Ивановна передала о впечатлении приема своему мужу в общих выражениях.
Сам же он с графом Милорадовичем и генерал-адъютантами: князем Трубецким, графом Голенищевым-Кутузовым и другими пошел в малую дворцовую церковь, но узнав, что она, после разных в ней переделок, еще не освящена, возвратился в большую, где еще
оставалось духовенство после молебствия, и здесь присягнул императору Константину и подписал присяжный лист. Его примеру последовали все бывшие с ним и еще разные другие, случившиеся тогда
во дворце, военные и гражданские чины.
Утром следующего дня явился герцог
во дворец. Угрюмый и молчаливый, он был принят государынею с необыкновенною холодностью и принуждением. Боясь
остаться одна с ним, она приказала княжне не отходить. С той и другой стороны — ни слова об освобождении трех вельмож из-под ареста. Заговорили, однако ж, неприметно о празднике, который так давно готовили к свадьбе Кульковского.